Так, Рагнар, экспертизу же провели и 150 мечей франкам вернули, ихние оказались.

До последнего времени считалось, что в Европе найдено 132 меча с именем ULFBERHT, относящихся в большинстве своем IX-X вв. На первом месте по числу находок стоит Норвегия — 25 экземпляров, на втором — Финляндия — 25 экземпляров, Россия Украина вместе насчитывают 20 экз., т. е. 76 % всех европейских находок подобных мечей концентрировались в Скандинавии, Финляндии, юго-восточной Прибалтике и на Руси, что объясняется существованием в этих регионах языческих погребальных обрядов, в результате которых меч в захоронениях — нередкая вещь. Фактическое же распространение мечей с данным именем в Северной и Восточной Европе повсеместно, но их изучение в зоне в силу многочисленности находок представляется особо результативным.

В 1992 г. группой специалистов, включая норвежского археолога А. Стальсберг и автора этих строк, была осуществлена работа в музеях Тронхейма, Осло и Бергена по научному проекту «Мечи эпохи викингов в Скандинавии и на Руси». С помощью рентгена, микроскопа, обычной и стереосъемки, наблюдений в разных по цвету спектрах света было обработано 105 мечей эпохи викингов, обнаруженных в подавляющей массе в норвежских погребениях. На всех клинках удалось зафиксировать ранее неизвестные надписи знаки. Клейма наводились железной, а чаще демаскированной проволокой, которая в горячем виде инкрустировалась в верхнюю треть дола клинка на обеих его сторонах. В составе изученных полос в 30 случаях оказалось проставленным имя каролингского кузнеца ULFBERHT’a (илл. 1). С новым добавлением количество древненорвежских мечей с этой маркой достигло цифры 55.

В 1993 г. автору совместно с археологом Л. Толлин-Бергман в Государственном историческом музее в Стокгольме удалось изучить отмеченными выше методами, дополненными шлифовкой поверхности коррозированного металла и проявкой надписей и знаков дистиллированной водой, 14 мечей IX-XI вв. и среди них открыт еще 4 образца (один предположительно) с именем ULFBERHT. Ранее в Швеции насчитывали 5 мечей с упомянутой маркой. В результате наших дополнительных сборов и расчисток возросло и количество раннесредневековых мечей с именем ULFBERHT, обнаруженных в Восточной Европе. Их оказалось 13. В итоге общее число клинков с рассматриваемым именем достигло 179. Их число, несомненно, будет возрастать и в дальнейшем.

Хутор Хинне, коммуна Штайнкъер, область Северный Тронделаг. Музей наук Тронхейм (Т 6919). Рис. А. Кирпичникова

Массовость мечей с подписью ULFBERHT — своеобразный производственный феномен эпохи средневековья. Можно сказать, что из числа найденных каждый третий или четвертый клинок, созданный в последней четверти I тыс. н. э., имел упомянутое именное клеймо. Речь идет о крупнейшем по размаху в истории Европы изготовлении самого дорогого и престижного белого оружия. Мастерские, производившие это оружие, возникли, по-видимому, во времена Карла Великого и, как полагают, находились в области среднего Рейна. Свою продукцию они выпускали в течение IX — первой половины XI в. Для второй половины XI — начала XII в. эти образцы становятся все более пережиточными, видимо, ковка их постепенно прекратилась. В период активности рейнских мастерских их произведения многими тысячами расходились по всей Европе, достигая и азиатских областей. Эти изделия повсюду, несомненно, признавались высококачественными и очень ценились.

Мечи с упомянутой маркой, конечно, не были делом рук только одного человека. Первоначальное индивидуальное именное клеймо с течением времени закрепилось за потомственными мечедельными мастерскими, ставшими настоящими фабриками, точнее, мануфактурами, по выпуску клинкового оружия.

Массовый выпуск мечей был бы невозможен без разделения труда и сконцентрированных в одном месте мастеров и их помощников. Подтверждает это положение один среднеазиатский источник IX в., в котором сообщается, что «меч проходит через много рук и несколько разрядов ремесленников». Каждую операцию по заготовке металла, ковке и вытягиванию полосы, полировке, закалке, заточке, насадке рукояти, изготовлению ножен производил специальный человек. К этому добавим ювелирную отделку рукояти и наведение клейма.

Рукояти мечей ULFBERHT’a по своим очертаниям типологически различались, однако в большинстве своем они орнаментировались в строгом, этнически нейтральном, геометрическом стиле. На поверхность навершия и перекрестья набивалось множество обычно чередующихся полосок красной меди и латуни, нередко дополненных включениями серебра. Эти полоски по цвету переливались, придавая оружию «мерцающий» драгоценный вид. Трудоемкость работы видна из того, что для украшения типичного меча с надписью ULFBERHT требовалось в общей сложности 10-15 м проволоки цветного металла, а плотность инкрустации измерялась тремя или двумя полосками на каждый миллиметр декорируемой поверхности.

Во второй половине X в. строгость в отделке рукоятей мечей ULFBERHT’a все более разнообразится включением негеометрических орнаментальных мотивов. Этим путем мастера того периода пытались приспособиться к новым художественным вкусам, а также к появлению конкурирующих с ними мастерских и нарастающему влиянию местных приемов обработки оружия.

Подавляющее большинство мечей выпускалось с уже смонтированными рукоятями, но встречались случаи, когда в Скандинавии привозные клинки монтировались рукоятями, украшенными элементами Jellinge, Mammen и Ringerikestil. При опознании подобных рукоятей следует, однако, проявлять осторожность. 8 мечей с надписями ULFBERHT, из числа изученных в Норвегии, выделялись рукоятями, украшенными негеометрическим орнаментом. Эта особенность побудила проконсультироваться со специалистом по скандинавскому искусству эпохи викингов д-ром С. X. Фуглезанг. Из представленных ей образцов только рукоять одного меча, возможно, типа Т (по Я. Петерсену), из музея «Собрание древних вещей» в Осло (С 3867) Фуглезанг безоговорочно посчитала сделанной в Скандинавии между 925 и 1025 гг. На перекрестье (навершие утрачено) частично сохранилась гравировка чернью по серебру в виде перехваченных лентами зверей (четко видны лапы, илл. 2). По поводу второго «подозрительного» меча, типа R, с рукоятью, на которой виден гравированный ленточный узор по серебряному фону (тот же музей, С 257, илл. 3), Фуглезанг отмечает, что узор рукояти, «возможно, мог быть выполненным в Скандинавии, но диагностически он не содержит ни одного элемента, связанного с основными северными орнаментальными стилями». Изделие она датирует 975-1000 гг. Остальные мечи, по мнению эксперта, вряд ли имеют отношение к художественному ремеслу Скандинавии. Разумеется, мнение д-ра Фуглезанг можно воспринимать как дискуссионное и опознание мечей с рукоятями, украшенными в местном вкусе, следует производить и в дальнейшем. Складывается, однако, впечатление, что монтировка собственными рукоятями привозных клинков не носила массового характера. Речь, по-видимому, идет о социально ограниченной заказной работе, связанной не только с ювелирной отделкой оружия, но и с индивидуальной подгонкой рукояти к кисти руки его владельца.

Хутор Ёстре Хен, коммуна Станге, область Хедмарк. Музей собрания древних вещей, Осло (С 3867). Рис. А. Кирпичникова

Клеймо ULFBERHT наводилось четкими буквами латинского капитального шрифта. Надпись располагалась в верхней трети дола меча, обычно ее длина составляла 14-16 см (редко больше). Высота букв, равновеликих ширине дола, была 1,9-2,7 см. Имя, воспроизведенное на мече, было заметно издали, явно чтобы привлечь внимание покупателя или заказчика. Зона подписи соответствовала на обороте клинка знаку из перекрещенных полос и обрамляющих их столбиков. Знаки варьировались, но в большинстве отличались линейно-геометрическим характером. Назначение композиции — служить составной частью клейма. Возможно, что подобные выкладки означали и ремесленное тавро, и торговую марку.

По своему начертанию надписи несколько различаются формой букв, иногда их последовательностью и сочетанием со знаком креста. Это можно объяснить «почерком» того или иного клинкового писца, а также разновременностью самих предметов. Даже в пределах одной партии изделия по своим клеймам и украшениям в деталях разнились друг от друга. Ответственные «узлы» вещи выполняли мастера высшей квалификации, но даже они вряд ли могли создавать два идеально одинаковых произведения, хотя к этому и стремились. При всем том принципиальное устройство оружия и общность стилистического оформления рукоятей определенное время сохранялись и имели устойчивые повторяющиеся черты.

Примерно до середины X в. клинки с именем ULFBERHT, возможно, в ряде регионов преобладали среди других образцов и вызвали местные подражания. Кузнецы европейских стран знали приемы ковки белого оружия и могли их воспроизвести. Однако, как бы ни были искусны местные кузнецы, их подражания по сравнению с оригиналами, как правило, отличались большей схематичностью и огрублением в деталях.

Попытку отделить копии от подлинников на примере мечей с именем ULFBERHT предпринял немецкий ученый А. Гайбиг. Из 120 учтенных им клинков он, основываясь на анализе морфологических, метрических и орфографических признаков их надписей, выделил 37 возможных подражаний. По мнению исследователя, эти подражания могли изготовлять не только в странах, удаленных от франкского государства, но и в нем самом. При этом он указывает, что мы пока не имеем сопоставимых данных о качестве ковки клинков, а сравниваем только их клейма. В подражательных мечах замечены разного рода отклонения, ошибки, нехарактерные фигуры. Опыт Гайбига заслуживает внимания, но, не вдаваясь в подробности, я позволю себе высказать следующие замечания.

Илл. З. Место находки неизвестно. Область Хедмарк. Музей собрания древних вещей, Осло (С 257). Рис. А. Кирпичникова

К сожалению, поиск отклонений в клинковом письме имеет шаткую базу. Немало мечей группы ULFBERHT опубликованы с недостаточно выявленными и неудовлетворительно зафиксированными клеймами. К тому же не всегда учитывается и сохранность этих клейм. В этом я неоднократно убеждался, проверяя прежние расчистки. К примеру, описанный выше меч из музея в Осло (С 257, илл. 3) содержал двухстороннюю надпись ULFBERHT (в этом отношении случай редчайший, если не уникальный). На рисунке надписи, опубликованном М. Мюллером-Вилле, буквы выглядят наведенными небрежно, некоторые их части отсутствуют вовсе. Из этого Гайбиг заключил, что данный образец является подражательным. Повторное изучение клейма, однако, показало, что обе части надписи созданы вполне профессионально, а составляющие их буквы исполнены безупречно и полностью сохранились. С учетом охарактеризованных С. X. Фуглезанг особых украшений рукояти изделие следует признать вполне оригинальным, позднекаролингского происхождения. Подобные поправки не исключены и по отношению к другим надписям, которые на основании испорченных букв причислены к копиям, а в действительности первоначально были вполне исправными. Трудности в опознании мечей разной выработки заключаются еще и в том, что в надписях оригиналов ошибки допустимы. Такого рода допуски еще предстоит определить. На наш взгляд, в надписях могут отсутствовать конечные знаки. Такие буквы, как, например, L, F, Т, выкладывались в перевернутом виде, также имели место необычные включения в виде костыльных крестов, фигур в виде омеги и т. д. Предположения об изготовлении копий, однако, справедливы, особенно в тех случаях, когда часть букв в начале и середине слова сперва отсутствовала или они искажены и не читаемы, к тому же наведены грубо и неровно. Мечедельцы, работавшие в метрополии, были, думаю, грамотными, и такие оплошности вряд ли допускали.

Важным является здесь сопоставление клейма и рукояти в отношении формы и качества их выработки. Выше говорилось о плотности укладки цветного металла на поверхность навершия и перекрестья. Подражатели данной технике не всегда достигали такой частоты набивки полосок, располагали их более редко. В целом сортировка копий и оригиналов далеко не завершена, она потребует взвешенного учета разнородных признаков и индивидуального анализа каждой вещи. Большинство учтенных мечей группы ULFBERHT ныне кажется подлинно каролингскими, что, впрочем, признает и Гайбиг.

В зоне предполагаемого расположения мастерских ULFBERHT’a практически нет находок, их можно встретить за тысячи километров от метрополии. Судя по нидерландским, шведским и украинским находкам, мечи с прославленной маркой доставлялись в разные места Европы, как штучно, так и партиями по 5-8 экземпляров. Экспорту клинков (наряду с другим вооружением) практически не препятствовали многочисленные запреты (капитулярии 779, 803, 805, 811 гг.) на вывоз военных изделий, время от времени объявлявшиеся во франкском государстве. Производители оружия сбывали свою продукцию купцам профессионалам, чаще всего иностранцам, среди которых, несомненно, были и норманны. Военные грузы доставлялись к побережью Ла-Манша и Северного моря и далее морским путем шли на Север и Восток. В обмен эти купцы привозили сырье или необработанные продукты (металлы, шерсть, шкуры, меха, янтарь). Местные власти такую торговлю поддерживали, поскольку при каждой выгрузке они получали одну десятую стоимости груза. Археология подтверждает направление торговых операций. Концентрация клинковых находок включает регионы, находившиеся в зоне магистральных водных сообщений, по которым купцы и воины возили предметы боевой техники из каролингских пределов в северные и восточные страны, в том числе к скандинавам, балтам, славянам, арабам и византийцам. Часть изделий по пути дальних странствований оседала у разных племен и народов. Если говорить о «восточном» направлении торговли, то здесь следует назвать Русь и Волжскую Болгарию, где находят франкские мечи. Не случайно, что скопления мечей с именем ULFBERHT встречены в Юго-Восточном Приладожье (4 экземпляра), Ярославской и Смоленской областях (6 находок), Нижнем Поднепровье (4 клинка). Эти находки тяготеют к главнейшим Волжскому и Днепровскому путям и свидетельствуют о том, откуда к русским, чудским и болгарским воинам поступало лучшее белое оружие.

Изыскания 1992 и 1993 гг. позволяют поставить вопрос о значительно более мощном, чем считали раньше, размахе торговли оружием в Европе и привозе его крупных партий в Скандинавию из континентальных мастерских. Судя по всему, на севере Европы существовал растущий спрос на высококачественную продукцию этих мастерских. Часть мечей скандинавы оставляли себе, часть реэкспортировали в другие регионы. Жители Скандинавии, не знавшие налогов и располагавшие значительными ценностями, добытыми во время торговых и военных операций, обладали прибавочными средствами для массовых закупок импортного оружия, в первую очередь мечей. Характерно, что каждый бонд по древнему закону должен был владеть мечом и другим вооружением и только тогда допускался на тинг. Поголовное вооружение свободного населения Скандинавии, по всей вероятности, не могло обойтись только привозными средствами боевой техники. Белое оружие создавали и местные кузнецы, вряд ли, однако, объединившиеся в мануфактурные группы. Повышенный спрос на мечи во многом удовлетворялся поступлением континентальных изделий. Эти обстоятельства в немалой степени стимулировали производство мастерских ULFBERHT и обеспечили им процветающую, невиданно интенсивную деятельность именно в период эпохи викингов.

Примечания

Кирпичников А. Н. Новообнаруженные клейма раннесредневековых мечей // Fasciculi Archaeologiae Historicae. Fasc. V. Lodz, 1992. S. 61-81.

Kirpitsjnikov A., Stalsberg A. Sverd fra vikingetiden-russisknorsk undersøkelser// Norsk våpenhistorisk Selskap. Årbok 1992. Oslo, 1992. P. 31-44; Kirpitsjnikov А. Stalsberg A. Vikingsverdene avslører sine hemmelighetter-en uvanlig vitenskapelig under søkelse på Vitenskapasmuseet // Spor (Trondheim). 1993. Nr 1. P. 36-37; Kirpitsjnikov A. To sverd med innskrifter. Bøgda Vår // Oppdal historielag 1993. P. 84-86; Кирпичников А. Н., Стальсберг А. Новые исследования мечей эпохи викингов (по материалам норвежских музеев) // Археологические вести, 4. СПб., 1995. С. 171-180.

Толлин-Бергман Л., Кирпичников А. Новые исследования мечей эпохи викингов (из собрания Государственного исторического музея в Стокгольме) (в печати).

Beiträge zur morphologischen Entwicklung des Schwertes im Mittelalter // Offa-Bücher. Bd 71. Neumünster, 1991. S. 116-123.

Muller-Wille M. Ein nenes ULFBERHT-Swert aus Hamburg // Offa 27. Neumünster, 1970. Abb. 6, 19; Geibig A. Beiträge… S. 119, Nr 119.

Лебек С. Происхождение франков V-IX веков. М., 1993. С. 293.

Стурлуссон С. Круг земной. М., 1980. С. 616-617.

Меня сковали
Предать бойца
В первом бою.

Меня послали
По злое золото
На крайний свет.

Р.Киплинг Руны на Виландовом мече Пер. М. Гаспарова

Находки рунических надписей на оружии демонстрируют нам, вероятно, наиболее мощную форму воздействия человека на окружающий его мир. Руны являлись, несомненно, самым действенным магическим инструментом, в то время как оружие выступало в качестве самого авторитетного и непререкаемого аргумента в сфере материальной жизни. И то и другое, с точки зрения человека архаической эпохи, наиболее эффективно преобразовывало реальность, изменяя ее в требуемом направлении. Сочетание же двух столь действенных орудий в единый комплекс, несомненно, должно было существенно усиливать результативность предпринимаемых шагов. В этом контексте любопытно подвергнуть исследованию те закономерности, которые можно различить при анализе фонда рунических памятников, связанных с предметами вооружения.

Следует отметить, что количество надписей на оружии, известных к настоящему времени, относительно невелико и в целом составляет сравнительно небольшой процент от общего числа рунических памятников, причем бросается в глаза совершенно непропорциональное распределение их по эпохам. Так, если от интересующей нас эпохи старших рун и переходного периода до нас дошло не менее 26 надписей на предметах вооружения, то период младшерунической письменности (примерно с 700 по 1300 г.) сохранил лишь около двух десятков объектов подобного рода. Напомним, что старшерунических надписей известно немногим более 250 , в то время как количество эпиграфических памятников эпохи викингов и Средневековья исчисляется почти в 6000 единиц. В результате мы получаем весьма показательные цифры: старшерунические надписи на оружии составляют примерно 10 % от общего числа находок, в то время как младшерунические - лишь около 0,0035 % .

При этом ни в коей мере нельзя списать такую разницу на какие-либо различия в состоянии источникового фонда - мы располагаем, как известно, огромным количеством находок предметов вооружения эпохи викингов, неизмеримо превосходящим суммарное количество аналогичных артефактов времен Великого переселения или иных эпох. То есть представленное соотношение получено на основании анализа вполне корректной базы данных и отражает некую закономерность, реально существовавшую и нашедшую отражение в источниках. Разумеется, фонд надписей увеличивается, и с течением времени, как и в любой иной сфере рунической эпиграфики, происходят определенные изменения статистического порядка, однако столь колоссальный разрыв в цифрах, несомненно, уже не подвергнется существенной корректировке.

Интересно соотношение находок внутри этой группы. 23 рунические надписи из 26 нанесены на предметы наступательного вооружения. Среди них 14 экземпляров мечей и их конструктивных элементов - наверший, обкладок ножен и т.д., 8 наконечников копий и дротиков , 1 древко стрелы . При этом лишь 3 находки связаны с предметами оборонительного вооружения - 2 умбона от щитов и шлем .

В своем исследовании, посвященном проблеме рунических надписей на оружии, К . Дювель выделяет четыре группы находок, дифференцируемых им по хронологическому и географическому признакам. Первую группу составляют находки, происходящие из болот Южной Ютландии и Северной Германии . Второй блок образуют надписи на наконечниках копий и дротиков , относимые к периоду III в, . н . э . Третья группа включает англосаксонские надписи на предметах вооружения, датируемые VI в . н . э . Наконец, в четвертой группе представлены наиболее поздние надписи, относимые к VII в . и обнаруженные за пределами Скандинавского полуострова, в континентальной Европе . Подобная классификация не является идеальной, однако позволяет привлечь внимание к определенным закономерностям, присутствующим в данном фонде находок. Бросается в глаза, например, универсальный характер колющего и метательного оружия - надписи на копьях и дротиках присутствуют во всех хронологических подпериодах рассматриваемого отрезка времени. В то же время предметы оборонительного вооружения относятся преимущественно к наиболее ранним эпохам рунической письменности и не представлены среди поздних находок. Отметим также, что, за редчайшим исключением (кроме надписи из Эвре Стабю ), находки оружия связаны с континентальной Европой , Британскими островами или Данией , но не со Скандинавским полуостровом . Это подчеркивает достаточно подвижный характер того образа жизни, который был присущ германцам на протяжении периода переселений да и в эпоху ранних варварских королевств, хотя, разумеется, свидетельствует также и о большей плотности населения в нескандинавских областях германского мира, а также о широком распространении здесь рунической грамотности и активности применения рун в воинском обиходе.

Итак, наиболее локальную и вместе с тем наиболее долго существующую группу образуют надписи на предметах вооружения из болот пограничья Германии и Дании . Обстоятельства их обнаружения далеко не всегда дают ответ на вопрос о том, каким именно образом тот или иной предмет попал в болото. Отнести все эти объекты априорно к результатам жертвоприношений вряд ли возможно, хотя бы уже потому, что мы не можем совершенно исключить и другие возможные обстоятельства, в результате которых предмет оказался в глубине топи. Например, владелец мог обронить и потерять его при переправе через болото либо утонуть вместе с ним, метнуть копье в противника, который, в свою очередь, уже не смог выбраться на сухое место, и т.д. То есть у нас нет никаких оснований видеть в каждой находке именно жертву богам, вне зависимости от того, что представляет собой сама надпись.

Находки из болот датируются примерно от 200 г.н.э. до VI столетия включительно. Наиболее показательны в этой группе следующие надписи:

1. Навершие ножен меча из Торсберга относится к наиболее ранним объектам с руническими знаками - оно несет на себе две надписи: owlpupewar и niwajemariR . Первая из надписей рассматривается специалистами как искаженное w(u)lpupewaR - определение принадлежности оружия (с суффиксом -aR): «сияющего, великолепного дружинника» . Вторая часть - «неплохо известный» (славный);

2. Ко второй половине III в . принадлежит обкладка от ножен меча из Вимозе в Дании . Надпись состоит из двух частей: mariha iala и makija и читается следующим образом: «этот меч принадлежит мне» или, как вариант, «этот меч принадлежит Мару (имя владельца)» ;

3. Также в Вимозе обнаружена серебряная накладка на ножны с золоченой отделкой. На ней рунами написано имя awns - вероятно, Awings ;

4. Из болота в Иллеруп происходит рукоятка щита с надписью swarda . Она относится к наиболее ранним - около 200 г . - и истолковывается как один из вариантов германского слова «меч» или прилагательное swarta - «черный» ;

5. Из знаменитого Нюдамского болота , прославившегося находкой одного из хорошо сохранившихся кораблей эпохи переселений, происходит древко стрелы, датируемое промежутком III-V в.в. с надписью lua -возможно, искаженным типичным заклинанием alu ;

6. Весьма показательна в смысле истолкования надпись на бронзовом фрагменте умбона из Иллерупа - aisgRh . Вот перечень переводов предложенных отдельными исследователями: Бюгге - «Сиги владеет этим щитом» ; Ольсен - «Одержи победу, щит» ; Гринбергер - «Я одерживаю победу» ; Нореен - «Эйсгер владеет этим» ; Хольтхаузен - «Сиггер владеет мной» ; Краузе - «Aisig. Hagel» (два слова - «яростный» и «порча» ); Гутенбруннер - «Оставайся невредимым от бури копий» (кеннинг); Антонсен - «Отводящий град» (копий или стрел); Эрик Мольтке высказался в пользу бессмысленности (нечитаемости) надписи. Столь вариативное прочтение, сохраняющее тем не менее устойчивое семантическое ядро, позволяет отнести эту надпись к одному из двух типичных формализованных классов надписей;

7. Из болота Крагехуль в Дании происходят пять фрагментов наконечников копий, на одном из которых имеется надпись: EkerilaR asugisalas muha haite gagaga ginuga he lija hagalawijubig . В этом достаточно длинном тексте четко и недвусмысленно читаются несколько первых слов: Я, эриль Асгисль... После этого следуют более или менее стандартизованные посвящения и магические формулы, в том числе и известное gagaga .

Кроме того, среди болотных находок имеется и весьма показательная категория. На умбоне щита из Торсберга присутствует римская надпись - AEL(IUS) AELIANUS . Есть и другие римские имена, обнаруженные в Иллерупе, Нюдаме, Торсберге и Вимозе.

Другая группа рунических надписей представлена однотипными находками метательных и колющих копий . Самая ранняя из них, относимая ко второй половине II в ., одновременно считающаяся и наиболее ранней рунической надписью, - листовидный наконечник из Эвре Стабю в Норвегии, происходящий из погребального комплекса, состоящего из двух мужских и двух женских сожжений. Одно из наиболее популярных толкований надписи raunijaR - «лишающий врага мужества» . Из Дамсдорфа , в Центральном Бранденбурге , происходит датируемая серединой III в . надпись на наконечнике копья: ranja ( «находящийся в движении» ?), которая приписывается находившимся здесь в то время бургундам . Единственный из наконечников, найденный не в погребении, - ковельский, несущий надпись tilarids - «стремящийся к цели» .

В этой же группе должны быть упомянуты находки из Мос ( Готланд ) - sioag или gaois (перевод неясен, возможно «ревущий, звучащий» ), а также польская находка из местечка Розвадов - ...krlus (возможно, «я, герул» ?).

С Британских островов , главным образом из погребений, происходят несколько находок. В Кенте обнаружены пять деталей меча VI в . и один наконечник копья VII в . - в том числе обнаружены:

1. В Сарре -нечитаемая надпись на навершии меча;

2. В Эш-Гилтон - также навершие: eic sigimer nemde - «Сигимер назвал меня» , с другой стороны - sigi mci ah ( «Сиги владеет мною» );

3. Обкладка ножен из Чессел Даун-Фридхоф на острове Уайт : aeco so eri ( «увеличивающий страдания» );

4. Два серебряных позолоченных навершия с рунами «z» из Эш-Гилтона , иногда рассматриваемые как посвящение Тору ;

5. Фавершем . На навершии меча дважды начертана руна Тюра . Этот случай, с точки зрения наличествующей у нас информации, должен быть признан классическим - это соответствует одному из крайне немногочисленных упоминаний в Эдде об истинном магическом значении и употреблении рун;

6. Наконечник копья из Холборо - своеобразная биндеруна : руна Тюра на прямоугольном основании, напоминающем кириллическую букву П;

7. Наконец, скрамасакс из Темзы . «Неканонический» вариант англосаксонского футарка , дополненный, вероятно, именем владельца: beagnop .

Определенная невыразительность англосаксонских надписей объясняется тем, что германская языковая и магическая подоснова рунической письменности в Англии довольно быстро приходила в упадок.

Континентальные надписи VII в . редки. Из более чем 50 , обнаруженных, например, в Германии , - только пять сделаны на оружии. Из них относительно разборчивы четыре . На серебряной пластинке из Лейбенау , по всей видимости, присутствует имя владельца - Rauzvi , остальные знаки спорны. Скрамасакс из Хайльфингена несет на себе надпись ikxrxkwiwixu . Понятно лишь то, что в начале стоит местоимение ik - «я» .

Наконечник копья из Вурмлингена -надпись idorih . Варианты прочтения - «делаю могущественным и уважаемым» , имя собственное или посвящение Тору ( Top = Dor ?). Возможно, имя собственное имеется и на саксе из Штайндорфа : husibald...

Эпоха викингов донесла до нас только три (!) надписи на оружии, весьма малочисленны и надписи последующего времени ( XII-XIII вв.). Достаточно сказать, что из примерно 3 тысяч секир, обнаруженных в Норвегии , только одна содержит руническую надпись. Помимо нечитаемых надписей ( afke , Уппланд), есть достаточно стандартизованные двухчастные: rani: aapnuikur и butfus: faii . ( «(Г)рани владеет этим дротиком. Ботфос вырезал» ) (Свенскенс, Готланд) или audmundr gerdi mik. asleikr a mik ( «Аудмунд сделал меня. Аслейк владеет мною» ) (Корсёюгорден, Норвегия). Периодом около 1200 г . датируется умбон с надписью gunnar gerdi mik. helgi a mik ( «Гуннар сделал меня, Хельги владеет мною» ). В Гринмаунт (Ирландия) найдена надпись, содержащая прозвище владельца: tomnalselshofopasoerpeta ( «Дуфнал Голова Морской Собаки владеет этим мечом» ). Наконец, к самому концу периода (конец XIII в .) относится надпись типично христианского свойства: «Ave Maria...»

В общей сложности известно более двух десятков младшерунических надписей на предметах вооружения, что, как было указано выше, составляет неизмеримо меньшую долю от общего числа, чем в случае со старшеруническими надписями. Выводы, непосредственно следующие из приведенных фактов, в целом сводятся к следующему.

Несомненна высокая роль, которая отводилась нанесенным на оружие руническим надписям или отдельным знакам. Этим символам придавалось значение, далеко выходящее за рамки обычной информационной трансляции. При этом явственно ощутимо четкое различие между двумя эпохами рунической письменности. В эпоху викингов, когда руническая эпиграфика вплотную приблизилась к состоянию рафинированного алфавитного письма, а всякое сверхъестественное содержание рун стало рассматриваться как безусловно второстепенное, окончательно изменился и характер надписей. Наряду с возникающей на самом излете активного бытования рун формулой типичного христианского молитвенного призыва , органично замещающего языческое обращение к Асам, большинство надписей на оружии в эпоху викингов тяготеет к чрезвычайно устойчивой формуле: «Имярек сделал меня. Некто владеет мною» с незначительными вариациями. Иногда данная надпись редуцируется, остается только имя владельца.

В одном случае можно предположить, что владелец и лицо, вырезавшее руны (разумеется, и изготовитель оружия), являются разными людьми. Однако результирующая формула отличается удивительной устойчивостью. Более того, она фактически, в несколько сокращенной форме, воспроизводит ядро формулы, характерной для наиболее массовой типа памятников младшерунической эпиграфики - рунических камней . Для них также весьма характерно указание, по меньшей мере двух действующих лиц - автора изображения и заказчика либо заказ чика и поминаемого посредством установки камня человека. Редукция формулы и ее предельный лаконизм диктовались характером предмета - носителя надписи, не оставлявшего такого простора, как поверхность камня. Тем не менее сложение весьма формализованного и чрезвычайно устойчивого речевого блока свидетельствует об окончательной фиксации в сознании не только традиции начертания рунических надписей, но и стереотипных формулировок, в рамках которых преимущественно и мыслилась, и реализовывалась руническая письменность.

Учитывая весьма значительные изменения, происходившие с футарком в течение второй половины I - начала II тыс . н.э., мы приходим к выводу, что отраженные в эпиграфике стереотипы мышления оказывались гораздо более устойчивыми, нежели традиционный рунический алфавит.

При этом в подавляющем большинстве случаев надписи сугубо утилитарны, ибо сочетают в себе свойства марки изготовителя и клейма собственника. Это служит отражением главной и основной тенденции, являющейся проекцией тенденции общерунической и заключенной в неуклонной десакрализации рунической письменности, уменьшении роли магических , ритуальных и посвятительных надписей и возрастании роли надписей профанного, бытового содержания. Наметившись еще в эпоху старших рун, в рамках переходного периода в континентальной Европе и на островах, эта тенденция приводит к полному торжеству профанных надписей в младшерунический период.

Что же касается старшерунических надписей на оружии, то они демонстрируют гораздо меньшую формализацию. Собственно, типология надписей не слишком разнообразна. Следует выделить пять основных категории:

1. Собственное имя оружия, чаще всего являющееся однословным или составным эпитетом, то есть хейти или кеннингом;
2. Указание имени владельца оружия;
3. Указание на лицо, вырезавшее руны,- эриля;
4. Магическое заклинание или его аббревиатура;
5. Непосредственное посвящение оружия асу в расчете на помощь.

Чрезвычайная трудность прочтения и тем более интерпретации некоторых надписей должна удержать нас от безапелляционных выводов. Однако отметим, что, как правило, эти типы не пересекаются, то есть предмет несет обычно достаточно краткую надпись, лежащую в пределах одного из указанных семантических полей. Очевидна чрезвычайная значимость именно магической составляющей рунических символов. При неустойчивости орфографии, общей для старшерунических памятников, прослеживается удивительно упорное и настойчивое стремление пометить оружие с использованием чрезвычайно экспрессивных эпитетов, совершенно недвусмысленно подчеркивающих агрессивный и активный либо, реже, оборонительный характер предмета вооружения. «Стремящийся к цели» , «Яростный» , «Проникающий» - трудно представить более подходящие имена для копий или мечей. Справедливо высказывание Л . А . Новотны , указывавшего на то, что надписи на оружии - это прежде всего язык воинов и племенной знати , предназначенный для варварски возвышенной поэтической передачи ощущения борьбы, крови, ран, оружия, трупов, охоты и т.д. Это само по себе блестящее и яркое отражение неспокойного мира сокрушителей Империи воссоздает лихорадочную и воинственную атмосферу эпохи, когда каждый воин находился в состоянии перманентной борьбы за свое существование и за победу, эпохи, известной нам по эпосу и кровавому оттенку золотых украшений.

Несомненна персональная связь между оружием и его владельцем. Одно не существует без другого, и наоборот. В этих надписях запечатлелась надежда на помощь в решающем броске и удачном ударе, надежда на то, что вовремя подставленный щит выдержит и не подведет. Метательное копье, ангон, являлся весьма важным элементом экипировки и вместе с тем порой выступал как главный действующий персонаж поединка. Первый всесокрушающий бросок мог привести к безоговорочной победе еще до рукопашной схватки. Поэтому ему уделялось особое внимание. В то же время неудачный бросок ставил под угрозу дальнейший исход поединка. Именно в силу этого столь лаконично-яркими порой бывают надписи на наконечниках копий, выступающих как своеобразный символ эпохи.

Воин любил свое оружие, доверял ему, называл его ярким и звучным именем, ожидая помощи в бою, вероятно, прежде всего, от самого оружия, а уже во вторую очередь - от ответственного за воинский успех божества. Несомненна определенная, более или менее явно выраженная, персонификация предмета вооружения , наделение его определенными чертами одушевленного существа, органично вписывавшееся в стереотипы языческого мышления и продолжавшее пережиточно-тотемистическую традицию зооморфа в украшении шлемов. В этом контексте непосредственным продолжением этой традиции одушевления выступает рыцарский обычай давать имена собственные мечам, копьям и другим предметам вооружения. Он, как и многие другие черты классического европейского рыцарства, уходит своими корнями именно в германскую традицию языческого периода. «Ожившие» меч или копье продолжали свой путь и в иной мир - с хозяином, в качестве погребального инвентаря, либо самостоятельно, как большинство находок из болот Северной Европы . И в самом деле, при анализе надписей на оружии сразу же возникает ощущение, что копье, получив собственное имя, действительно обретало вместе с ним и свою неповторимую судьбу, которая была не менее славной и, пожалуй, с точки зрения археолога, гораздо более продолжительной, чем судьба самого его владельца. Так, ковельское копье настолько дистанцировалось уже в нашем сознании от своего хозяина, что перипетии его судьбы - не только новейшей, но и раннесредневековой - воспринимаются действительно как приключения самого копья и только во вторую очередь-как приключения неведомого готского воина.

При анализе текстов рунических надписей на оружии возникает соблазн истолковать некоторые из характерных эпитетов как хейти Асов , в частности самого Одина . Известно, что письменные источники дают нам чрезвычайно многообразную палитру хейти Одина, насчитывающую многие десятки имен, к тому же наверняка существовали и другие. Отвергать такую возможность нельзя. К тому же именно Одину принадлежит один из немногочисленных эддических «именных» предметов вооружения - копье Гунгнир . Впрочем, ни один из известных нам текстов не упоминает о рунах, нанесенных на копье, однако это, разумеется, ни о чем не говорит.

Вся история с обретением Одином тайного знания рун тесно завязана на этот тип вооружения - именно копьем пронзил себя мудрейший из Асов, принеся себя в жертву самому себе. Устойчивая ось Один - копье - руны , о которой напоминает обилие типических надписей на наконечниках пик и дротиков, заставляет более внимательно отнестись именно к этому- основному и древнейшему - виду оружия.

При этом существуют прямые письменные свидетельства о наличии рунических символов и надписей на мечах. Канонический вариант - «Речи Сигрдривы » , находящие прямую аналогию в надписях на навершии из Фавершема и, возможно, копья из Холборо:

Руны победы,
коль ты к ней стремишься,-
вырежи их
на меча рукояти
и дважды пометь
именем Тюра!
(Речи Сигрдривы: 6)

Строфа из «Беовульфа» блестяще иллюстрирует один из вариантов нанесения рун на оружие. Хродгар, рассматривая золоченую витую рукоять меча, видит на scennum изображение битвы божества с великанами и надпись, указывающую, кем и для кого был изготовлен меч:

...и сияли на золоте
руны ясные,
возвещавшие,
для кого и кем
этот змееукрашенный
меч был выкован
в те века незапамятные
вместе с череном,
рукоятью витой...
(Беовульф: 1694)

Какая именно часть рукояти подразумевалось под термином scennum , неизвестно, однако данная надпись типологически соответствует именно переходной форме старшерунических надписей англосаксонского региона, сохраняющих архаический вид, но уже демонстрирующих стандартизованную позднюю немагическую (профанную) формулу с упоминанием изготовителя/владельца. Рассказчик не упоминает конкретных имен при описании надписи - возможно, для него было самоочевидным, что в надписи такого рода должны быть упомянуты именно владелец оружия и мастер: сложившаяся традиция предполагалась «по умолчанию». Подобный тип надписей находит полное соответствие в находке наверший из Эш-Гилтона и, возможно, из Сарре . Эш-Гилтонская находка хронологически, типологически и биЮ «концептуально» наиболее близка к мечу из «Беовульфа» и, несомненно, является лишь вершиной айсберга, малодоступного нашему восприятию и оценке в силу фрагментарности источникового фонда эпохи «темных веков».

Напоследок уместно высказать еще одно предположение. Как представляется, вызревание и конституирование формализованных текстов рунических надписей на оружии в какой-то мере было связано со все меньшей индивидуализацией форм самого вооружения. Росла численность дружин, возрастали производственные ресурсы общества, повышалось качество оружия. Меч или копье, оставаясь непреходящей ценностью и предметом искренней привязанности воина, тем не менее в некоторой степени утрачивали индивидуальность . Наконечники копий, секиры и даже мечи эпохи викингов, а тем более последующего периода, не просто стали более массовыми - определенно снизилось разнообразие их внешних форм. Несколько меньшая выразительность форм позднего оружия - при повышении его эффективности - очевидна. Раньше каждый предмет вооружения действительно представлял собой уникальное произведение оружейного искусства - взятый сам по себе, он значил для своего обладателя, повидимому, больше, чем в более позднее время, и больше ценился. Он как бы имел свое собственное лицо, совершенно неповторимое и индивидуальное. Именно в этом надо искать корни обычая давать оружию собственные имена. Оружие было чрезвычайной ценностью, и нанесение имени владельца на его поверхность, во всяком случае, в последнюю очередь могло преследовать цель обозначить именно собственнические отношения - каждому и так было ясно, чье именно это копье или меч.

Конунги эпохи викингов, несомненно, снабжали своих дружинников более или менее значительными партиями вооружения, заказывая их кузнецам. Это был первый и весьма уверенный шаг к стандартизации оружия, облегчающей его производство и повышающей качество, но вместе с тем всегда неуклонно ведущей к обезличиванию вещей. Популярные типы мечей длительное время находились на вооружении, унифицируясь до весьма значительной степени. Все большие и большие контингенты дружинников собирались под одной крышей в пиршественном зале, на одном корабле, в одном лагере и т.д. Все более и более частой становилась ситуация, в которой воины могли перепутать свое оружие. Именно в этот период нужда в знаках собственности, сугубо утилитарных метках владельца, выходит из тени и становится велением времени.

Современной моделью такого эпиграфического памятника является выведенная шариковой ручкой фамилия владельца на внутренней стороне тульи бескозырки или фуражки, каковую нетрудно обнаружить на большинстве головных уборов в любом из военных училищ или гарнизонов. Это достаточно «грубая» модель, однако и стандартизация в наши дни доведена до своего логического предела.

Первые шаги допромышленной стандартизации в конце I тысячелетия н.э. уничтожили значительную долю индивидуальности оружия, изрядно «обезличив» его, что отразилось в изменении стереотипа рунических формул и степени их распространенности. Предлагаемая схема, конечно же, не исчерпывает сути проблемы, но, как представляется, является магистральным направлением ее решения.

(С) А.А. Хлевов Предвестники викингов. Северная Европа в I - VIII веках

Меч имеет довольно простую конструкцию: длинный клинок с рукоятью, при этом у мечей есть множество форм и способов применения. Меч более удобен, чем топор, который является одним из его предшественников. Меч приспособлен для нанесения рубящих и колющих ударов, а также для парирования ударов противника. Будучи более длинным, чем кинжал, и не так легко скрываем в одежде, меч является во многих культурах благородным оружием, символом статуса. Он обладал особенной значимостью, являясь одновременно произведением искусства, фамильной драгоценностью, символом войны, правосудия, чести, и конечно же славы.

Строение меча

Меч обычно состоит из следующих элементов:

a.
b.
c.
d.
e.
f. Лезвие (заточенная часть клинка)
g. Острие (колющая часть)

Известно множество вариантов форм сечений клинка. Обычно форма клинка зависит от предназначения оружия, а также от стремления совместить в клинке жесткость и легкость. На рисунке показаны некоторые двухлезвийные (позиции 1, 2) и однолезвийные (позиции 3, 4) варианты форм клинков.

Имеется три основных формы клинков мечей. У каждой из них имеются свои преимущества:

• Прямой клинок (а) предназначен в первую очередь для укола.
• Клинок, изогнутый назад, в сторону обуха (b) наносит при ударе глубокую резаную рану.
• Клинок, изогнутый вперед, в сторону лезвия (с) эффективен для нанесения рубящего удара, особенно когда он имеет расширяющуюся и тяжелую верхнюю часть.

Важно понимать, что специализация меча на каком-то одном типе ударов не делала невозможными другие их виды - укол можно нанести саблей, а режущий удар шпагой.

Лица гражданские при выборе меча руководствовались в основном веяниями моды. Военные же пытались найти идеальный клинок, сочетающий в себе одинаковую эффективность как при нанесении рубящих, так и колющих ударов.

Африка и Ближний Восток

В большинстве этих регионов меч является весьма распространенным оружием, однако в Африке он встречается редко и с трудом поддается датированию. Большинство из показанных здесь мечей попало в западные музеи и к коллекционерам благодаря путешественникам XIX - начала XX вв.

1. Обоюдоострый меч, Габона, Западная Африка. Тонкий клинок выполнен из стали, рукоять меча обмотана латунной и медной проволокой.
2. Такоуба, меч племени туарегов Сахары.
3. Флисса, меч племени кабилов, Марокко. Однолезвийный клинок, украшенный гравировкой и инкрустированный латунью.
4. Каскара, прямой обоюдоострый меч народа багирми, Сахара. По стилю данный меч близок к суданским мечам.
5. Обоюдоострый меч восточно-африканских масаев. Ромбическое сечение клинка, гарда отсутствует.
6. Шотел, обоюдоострый меч с двойным изгибом клинка, Эфиопия. Серповидная форма меча предназначена для поражения противника за его щитом.
7. Суданский меч с характерным прямым обоюдоострым клинком и крестовидной гардой.
8. Арабский меч, XVIII в. Клинок, вероятно, европейского происхождения. Серебряный эфес меча покрыт позолотой.
9. Арабский меч, Лонгола, Судан. Обоюдоострый стальной клинок украшен геометрическим орнаментом и изображением крокодила. Рукоять меча выполнена из эбенового дерева и слоновой кости.

Ближний Восток

1. Килич (клыч) , Турция. Показанный на рисунке экземпляр имеет клинок XV в., а эфес XVIII в. Часто у вершины клинок килиджа имеет елмань - расширенную часть с прямым лезвием.
2. Ятаган , классическая форма, Турция. Меч с изогнутым вперед однолезвийным клинком. Костяная рукоять имеет большое навершие, гарда отсутствует.
3. Ятаган с серебряной рукоятью. Клинок украшен кораллами. Турция.
4. Саиф, изогнутая сабля с характерным навершием. Встречается везде, где жили арабы.
5. Шашка , Кавказ. Черкесское происхождение, широко применялась русской кавалерией. клинок этого экземпляра датирован 1819 г., Персия.
6. Кинжал, Кавказ. Кинжал мог достигать размеров короткого меча, один из таких экземпляров представлен здесь.
7. Шамшир , типичная форма. Персидская с изогнутым клинком и характерной рукоятью.
8. Шамшир с волнистым клинком, Персия. Стальной рукоять украшена золотой инкрустацией.
9. 18. Кваддара. Большой кинжал. Рукоять выполнена из рога. Клинок украшен травлением и золотой насечкой.

Индийский субконтинент

Регион Индии и смежных областей богат разнообразными типами мечей. В Индии изготавливали лучшие в мире стальные клинки с роскошными украшениями. В некоторых случаях трудно дать верное название некоторым образцам клинков, определить время и место их изготовления, так что основательное их изучение еще впереди. Указанные даты относятся только к изображенным экземплярам.

1. Чора (хайбер), тяжелый однолезвийный меч племен афганцев и пуштунов. Афгано-пакистанское пограничье.
2. . Меч с изогнутым клинком и рукоятью с дисковидным навершием, Индия. Данный экземпляр обнаружен в Северной Индии, XVII в.
3. Тулвар (тальвар) с широким клинком. Был оружием палача. Данный экземпляр имеет происхождение Северная Индия, XVIII-XIX вв.
4. Тулвар (талвар).Стальная рукоять в пенджабском стиле с предохранительной дужкой. Индаур, Индия. Конец XVIII в.
5. , стальная рукоять с позолотой в «староиндийском» стиле. Обоюдоострый прямой клинок. Непал. XVIII в.
6. Кханда. Рукоять выполнена в стиле «индийская корзина» с отростком для захвата обеими руками. Народ маратхи. XVIII в.
7. Сосун паттах. Рукоять выполнена в стиле «индийская корзина». Изогнутый вперед усиленный клинок с одним лезвием. Центральная Индия. XVIII в.
8. Южноиндийский меч. Стальная рукоять, квадратное деревянное навершие. Клинок изогнут вперед. Мадрас. XVI в.
9. Меч из храма народа наяр. Латунная рукоять, обоюдоострый стальной клинок. Танджавур, Южная Индия. XVIII в.
10. Южноиндийский меч. Рукоять стальная, обоюдоострый волнистый клинок. Мадрас. XVIII в.
11. . Индийский меч с латной рукавицей - стальной гардой, защищавшей руку до предплечья. Украшен гравировкой и позолотой. Ауд (в настоящее время штат Уттар-Прадеш). XVIII в.
12. Адъяр катти типичной формы. Короткий тяжелый клинок, изогнутый вперед. Рукоять выполнена из серебра. Кург, Юго-Западная Индия.
13. Зафар такех, Индия. Атрибут властителя на аудиенциях. Навершие рукояти выполнено в форме подлокотника.
14. («чужой»). Данное название применялось индийцами для европейских клинков, имеющих индийские рукояти. Здесь изображен маратхский меч с немецким клинком XVII в.
15. Обоюдоострый двуручный меч с полыми железными навершиями. Центральная Индия. XVII в.
16. Кора. Клинок изогнут вперед, имеет одно лезвие с «оттянутой» вершиной. Непал. XVIII в.
17. . Длинный узкий клинок. Имел распространение в XIX в. Непал, около 1850 г.
18. Кукри. Железной рукоять, изящный клинок. Непал, приблизительно XIX в.
19. Кукри. Был на вооружении индийской армии во II Мировой войне. Изготовлен подрядчиком в Северной Индии. 1943 г.
20. Рам дао. Меч, применяемый для жертвоприношения животных в Непале и Северной Индии.

Дальний Восток

1. Дао. Меч племени качинов, Ассам. Показанный на рисунке экземпляр показывает самую распространенную форму клинка из многих известных в этом регионе.
2. Дао (нокланг). Двуручный меч, народ кхаси, Ассама. Рукоять меча железная, отделка выполнена из латунью.
3. Дха. Однолезвийный меч, Мьянма. Цилиндрическая рукоять меча покрыта белым металлом. Инкрустация клинка серебром и медью.
4. Кастане. Меч имеет украшенную резьбой деревянную рукоять и предохранительную стальную дужку. Украшен инкрустацией серебром и латунью. Шри-Ланка.
5. Однолезвийный китайский железный меч. Рукоять представляет собой черешок клинка, обмотанный шнуром.
6. Талибон. Короткий меч филиппинских христиан. Рукоять меча выполнена из дерева и оплетена тростником.
7. Баронг. Короткий меч народа моро, Филиппины.
8. Мандау (паранг ихланг). Меч племени даяков - охотников за головами, Калимантана.
9. Паранг пандит. Меч племени морских даяков, Юго-Восточная Азия. Меч имеет однолезвийный, изогнутый вперед клинок.
10. Кампилан . Однолезвийный меч племен моро и морских даяков. Рукоять выполнена из дерева и украшена резьбой.
11. Клеванг . Меч с острова Сула-веси, Индонезия. Меч имеет однолезвийный клинок. Рукоять выполнена из дерева и украшена резьбой.

Европа бронзового и раннего железного веков

История европейского меча - это процесс не столько улучшения функциональности клинка, сколько его изменения под воздействием веяний моды. На смену мечам из бронзы и железа пришли стальные, конструкцию приспосабливали к новым теориям боя, но никакие нововведения не приводили к полному отказу от старых форм.

1. Короткий меч. Центральная Европа, ранний бронзовый век. Клинок и рукоять меча соединены клепкой.
2. Изогнутый однолезвийный короткий меч,Швеция. 1600-1350 гг. до н.э. Меч изготовлен из цельного куска бронзы.
3. Бронзовый меч гомеровских времен, Греция. ок. 1300 г. до н.э. Данный экземпляр найден в Микенах.
4. Длинный цельный бронзовый меч, один из островов Балтики. 1200-1000 гг. до н.э.
5. Меч позднего бронзового века, Центральная Европа. 850-650 гг. до н.э.
6. Железный меч, гальштатская культура, Австрия. 650-500 гг. до н.э. Рукоять меча выполнена из слоновой кости и янтаря.
7. - железный меч греческих гоплитов (тяжеловооруженной пехоты). Греция. Приблизительно VI в. до н.э.
8. Фальката - железный однолезвийный меч,Испания, около V-VI вв. до н.э. Мечи данного типа также использовались в классической Греции.
9. Железный клинок меча, латенская культура. Около VI в. до н.э. Данный экземпляр найден в Швейцарии.
10. Железный меч. Акуилея, Италия. Рукоять меча выполнена из бронзы. Около III в. до н.э.
11. Галльский железный меч. Департамент Об, Франция. Антропоморфная бронзовая рукоять. Около II в. до н.э.
12. Железный меч, Камбрия, Англия. Рукоять меча выполнена из бронзы, и украшена эмалью. Около I в.
13. Гладиус . Железный римский короткий меч. Начало I в.
14. Римский гладиус позднего типа. Помпеи. Края клинка параллельны, острие укороченно. Конец I в.

Европа Средних Веков

В течение всего раннего средневековья меч был весьма ценным оружием, особенно в Северной Европе. Многие скандинавские мечи имеют богато украшенные рукояти, а рентгеновское их исследование позволило установить весьма высокое качество их клинков. Однако, позднесредневековый меч, несмотря на свой значительный статус рыцарского оружия, часто имеет обычную крестовидную форму и простой железный клинок; лишь навершие меча давало мастерам некоторый простор для фантазии.

Раннесредневековые мечи ковались с широкими клинками, предназначенными для нанесения рубящего удара. С XIII в. стали распространяться узкие клинки, предназначенные и для колющих ударов. Предполагается, что данная тенденция была вызвана возросшим использованием лат, которые легче было пробить именно колющим ударом в местах сочленений.

Для улучшения балансировки меча на конце рукояти прикреплялось тяжелое навершие, как противовес клинку. Навершия имели самые разнообразные формы, наиболее распространенные из них:

1. Грибовидное
2. В форме "чехла для чайника"
3. В форме американского ореха
4. Дисковидное
5. В форме колеса
6. Треугольное
7. В форме рыбьего хвоста
8. Грушевидное

Меч викингов (справа), Х век. Рукоять обмотана серебряной фольгой с тисненым «плетеным» орнаментом, который оттенен медью и чернью. Стальной обоюдоострый клинок имеет широкий и неглубокий . Данный меч был найден в одном из шведских озер. В настоящее время храниться в Государственном историческом музее в Стокгольме.

Средневековье

Уже после выхода первого трейлера игры многие предположили, что в определенный момент главный герой сможет починить найденное оружие джедаев и получить двухклинковый световой меч, как у Дарта Мола. Их догадки подтвердились – Кэл действительно может получить двойной световой меч в Star Wars Jedi: Fallen Order , однако для этого необходимо выполнить несколько не совсем очевидных действий.

Как получить двусторонний световой меч

Богано

Вы можете найти улучшение для своего светового меча на локации «Богано» (Bogano). Однако прежде чем вы сможете это сделать, вам нужно будет заполучить две вещи:

• Тяга силы (Force Push) – одно из умений главного героя.
• Щуп-адаптер (Scomp Link) для дроида БД-1.

Только имея эти способности, вы сможете открыть путь в нужное помещение. Итак, дойдите до места, указанного на скриншоте выше, и примените Тягу силы, чтобы создать мост. Далее идите по дороге вперед к пещере. Войдите в нее и начните лезть наверх по виноградным лозам.

Продолжайте подниматься наверх и примерно на полпути вы заметите комнату, для получения доступа в которую вам понадобится Щуп-адаптер дроида. Откройте дверь, пройдите внутрь и отыщите здесь верстак. Взаимодействуйте с ним, чтобы главный герой смог починить свой световой меч. В результате у него будут два клинка вместо одного. В этом помещении можно также найти Эссенцию Силы (Force Essense).

Датомир

Двусторонний световой меч можно также найти на Датомире. Сев на планету, направляйтесь на основной остров под названием Задушенные скалы. Исследуем локацию и находим путь на другой ярус, ведущий к Верхним Задушенным скалам. Затем попадаем в Бастион брата. Добравшись до контрольной точки, поднимаемся на холм, расправляемся с врагами и поворачиваем вправо.

Идем по тропке вперед, пока не окажемся в новом помещении. Проходим через него, поднимаемся по лесенке с противоположной стороны и попадаем в следующую комнату. Тут сворачиваем налево, а потом опять идем влево. Отбиваем выстрелы лучников, поднимаемся туда, где они только что стояли, а потом продолжаем идти по дороге.

Далее нам нужно будет изучить нижний уровень с огромным пауком. Спрыгиваем, расправляемся с противниками и выходим из двери, продвигаясь налево. Впереди мы увидим огромный храм, для попадания в которой нужно совершить прыжок. Однако не делаем этого, спускаемся по склону и поворачиваем влево. Внизу замечаем верстак, с помощью которого мы сможем изготовить новый световой меч.

Световые мечи — оружие джедаев и ситхов, которое подходит как для боя так и для ритуалов. Ими пользуются только те воины, которые наделены сосредоточенностью, ловкостью и гармонией с силой света или тьмы. Во время игры в вы повстречаете несколько видов таких мечей. Далее о них подробнее.

Световой меч с одним лезвием

Световой меч с одним лезвием доступен Кэлу Кертису с самого начала игры. Впервые герой воспользуется им на планте Бракка, когда туда прибудут вторая и девятая сестры. В будущем вы будете находить части для этого оружия и модифицировать его.

Двойной световой меч

Двусторонний световой меч имеет два лезвия и рукоять посередине. Он хорошо подходит для сражений с многочисленными противниками. Кроме того, в нужный момент вы можете убрать одно лезвие, чтобы превратить двойной меч в обычный.

Как получить двойной световой меч

Двусторонний меч можно получить на планете Датомир. Как только прибудете туда, идите на локацию «Задушевные скалы» и исследуйте ее, чтобы найти проход на верхний уровень. Оттуда вы попадете в Бастион Брата. Через него можно пройти к зданию, в котором находится верстак для создания нужного вам оружия. На скриншоте ниже отмечено его местоположение.

Кроме того, меч с двойным лезвием можно получить в заброшенной мастерской во время второго посещения планеты Богдано. Но, чтобы добраться к верстаку, вам понадобится навык «Тяга силы».

Два меча

Кэл Кестис может использовать одновременно два меча — по одному в каждой руке. Это станет доступно по сюжету, ближе к концу игры. Во избежание спойлеров мы не будем рассказывать о подробностях.